МИХАЭЛЬ ШЛИХТ

Кинопродюсер с 35-летним международным опытом в области производства и дистрибуции контента, возглавлял в России офисы 20th Сentury Fox и Sony Pictures, за спиной целая серия кассовых игровых фильмов и сериалов. Сейчас один из акционеров кинокомпании Monumental Vision (25% принадлежит ООО «Телеком Проекты» ПАО «МТС») и обладатель визы высококвалифицированного специалиста рассказывает Leaders, какую пользу российское кино может извлечь из геополитического кризиса, что отличает господдержку в России и на Западе, какой вклад принесли онлайн-кинотеатры, дает свой helicopter view на индустрию и делится новыми кинопроектами.

Михаэль, я буду брать у вас интервью на русском языке, поэтому не могу не спросить, откуда такой шикарный уровень владения?

Я родился в ГДР, там окончил школу, потом отслужил три года в армии, а затем поступил по партийной линии в МГИМО, такая практика существовала в соцстранах. В 1982 году окончил МГИМО с красным дипломом, и это мое единственное высшее образование. Партийный билет был входным в номенклатуру, но в годы учебы случилось знакомство с будущей женой и свадьба, а это уже было билетом выходным. Из-за русской жены в МИД Германии меня не взяли, а отправили служить в другие структуры. Пришлось смириться, любовь победила. А русский язык мы учили в школе с пятого класса, но учили плохо, о чем я пожалел, когда приехал в Москву. В МГИМО была прекрасный преподаватель русского языка, которая заставляла нас читать классику и мечтала сделать из нас больших знатоков и любителей русской культуры. Первое произведение, которое мы проходили, было «Герой нашего времени» Михаила Лермонтова. Мы учились грамотно говорить по-русски. И я преуспевал, полюбил русский язык, появился интерес к стране и людям. Язык для меня был очень важен. К тому же я влюбился в русскую девушку — литературоведа — и не хотел выглядеть глупо, поэтому занимался интенсивно.

А какой был факультет?

Я учился на восточном отделении с китайским языком факультета международных отношений. Я хотел изучать иврит, но меня отговорил тогда декан по работе с иностранными учащимися Анатолий Торкунов — нынешний ректор МГИМО. Потом была неудачная попытка арабского, а затем выбор встал между китайским и японским, и я как настоящий коммунист выбрал китайский, хотя в командировках с японским платили валютой (смеется).

Вы сами заговорили про деньги. Очень интересно, как случился переход с госслужбы в бизнес, что манило — риск, деньги, желание создать что-то свое?

Случился развал моей Родины. Я потерял работу в государственных структурах. В объединенной Германии коммунистов на службу не брали. Я решил вернуться в Советский Союз в 1989–1990-е годы. Здесь у меня были родственники, знакомые, связи, квартира, наконец.

И когда же сердце екнуло?

Ничего не екнуло, это была необходимость. Я довольно долго искал себе применение. Это была новая жизнь, капитализм, то есть я не по зову сердца нашел в себе бизнесмена, скорее всего, это судьба.

И тем не менее искусством ведения бизнеса вы овладели. С этой высоты как вы сейчас оцениваете кино как бизнес и какие у него перспективы?

Кинобизнес — это, прежде всего, бизнес. Сейчас вести его гораздо легче, чем 30 лет назад. Появились правила игры, понятно, что можно, чего нельзя, какие у участников процесса интересы — будь то государство, частный инвестор, телеканал или какой-то энтузиаст. Сегодня участники понимают, во что они вкладывают, осознают риски и возможности. Стало удобнее. Большой разницы между кино и другим бизнесом не вижу, если только кинобизнес более рискованный: с одной стороны, шансы большие, с другой стороны, риск что-то не успеть тоже. Здесь очень важен профессионализм, который отрабатывается, а 30 лет назад никакого профессионализма не было, были лишь чутье и возможности, но не было рамок. Результаты и вероятность, что что-то выстрелит, были гораздо больше, чем сейчас. Уровень маржи уменьшается примерно параллельно с регулированием рынка. Для сравнения: в 1997 году, когда я выпустил в прокат фильм «Титаник», — это были немыслимые прибыли только с одного фильма, за такие деньги иные люди работают всю жизнь.

А кто были ваши учителя тогда?

Однажды в начале 90-х я по приглашению друга, который хотел мне предложить некий бизнес, был в Лос-Анджелесе. И уже на обратном пути из Америки в Берлин вместе со мной летел известнейший немецкий бизнесмен, кит немецко-американского кинобизнеса Бодо Скриба. Мы сидели в бизнес-классе, курили, пили коньяк и разговаривали о жизни. Ему было любопытно познакомиться с человеком из Восточной Германии, а мне — с состоявшимся человеком из Гамбурга. Он собрал огромную сумму в 800 миллионов рублей под производство кино в Америке «В осаде». Это был хит со Стивеном Сигалом, с которым я тогда познакомился и позже которого позже привозил в Москву для участия в ММКФ.

Я помню тот 25-й ММКФ и Стивена Сигала, потому что именно в тот год работала помощником директора пресс-центра фестиваля. А кто еще вас вдохновлял?

После знакомства со Скрибой я очень скоро стал директором представительства 20th Сentury Fox в России, а спустя 2 года — главой представительства Sony Pictures. Благодаря этому я познакомился с такими китами бизнеса, как президент 20th Сentury Fox Джим Джианопулос и президент Sony Pictures Майкл Линтон. У нас складывались очень дружеские отношения. Им нравилось учить человека с Востока и делать из коммуниста капиталиста. Это было интересно и мне полезно.

А когда я начинал заниматься российским кино, то мне посчастливилось работать и учиться у таких воротил нашего кино, как Константин Львович Эрнст, Анатолий Вадимович Максимов, Федор Сергеевич Бондарчук, Леонид Эмильевич Верещагин.

А кто ваши ученики?

Понятия учитель и ученик — это громко сказано, не думаю, что преуспевающим людям понравится, что их называют учениками. Многие, кто сейчас занимает значимые позиции в кинодистрибуции и в целом в кинобизнесе, вместе со мной работали. Среди них Антон Сиренко, который был гендиректором Sony Pictures, Николай Борунков и Вадим Иванов («Атмосфера кино»), Вадим Верещагин (генеральный директор кинокомпании «Централ Партнершип»), Вадим Смирнов, который после меня стал руководителем представительства 20th Сentury Fox, а сейчас работает у Федора Бондарчука (НМГ), Мария Смирнова (KION) и, в конце концов, Полина Шлихт. Сейчас и они для коллег являются наставниками. Мы сохраняем дружеские отношения, и я не скрываю, что и сам могу попросить у них совета.

«УРОВЕНЬ МАРЖИ УМЕНЬШАЕТСЯ ПРИМЕРНО ПАРАЛЛЕЛЬНО С РЕГУЛИРОВАНИЕМ РЫНКА»

Михаэль, и все-таки после американских студий вы создали свои компании, и по сей день вы владелец компании Monumental Pictures и один из акционеров Monumental Vision. Насколько вам комфортно работать на себя? Тогда и сейчас?

Свой бизнес я начал, когда понял, что американские студии думают только о максимальном извлечении прибыли на этом рынке. Я осознал, что этот односторонний путь неверен. Нельзя только извлекать и ничего не отдавать. Это был переломный момент в моем сознании. Я тогда стал убеждать Джианопулоса, что это неправильно и что надо вкладываться и развивать местную индустрию. Так появились первые инвестиции 20th Century Fox в русское кино и так, например, появилась «Ирония судьбы. Продолжение» и другие проекты с Первым каналом и Федором Бондарчуком. За время своей работы на студии США я заставил их вложить примерно 150 миллионов долларов в русское кино. А потом я решил превратить этот бизнес в собственный и создал компанию Monumental Pictures с соучредителем в лице Sony Pictures и моим другом Полом Хетом, который был руководителем и совладельцем кинотеатра «Кодак», а впоследствии всей сети «КАРО». И мы начали производство уже за свой счет на свой риск.

Я считаю, что всегда работал только на себя, используя средства производства и денежные потоки, и каждая сторона извлекала свои выгоды от этого. Я всегда искал какие-то возможности, свою нишу. Когда-то у меня была транспортная компания по перевозке предметов искусства, я такое держал в руках, что многим и не снилось! Кстати, я еще в кино не был, но уже отправлял в мировое турне 99 скелетов динозавров и только позже узнал, что это было по маршруту фильма «Парк юрского периода».

Вообще, мне всегда казалось правильным следующее: если ты хочешь чем-то заниматься, где ты не лидер, приближайся к лидеру, пытайся объединяться с ним и предлагай ему что-то свое. Я искал связь с большими кинокитами. Многому научился. Когда я пытался открыть кинотеатры, я искал связь с Шери Редстоун. Это девиз: встань рядом с теми, кто уже преуспел, и постарайся от них получить максимум. Это актуально и сегодня.

Сколько картин всего вы выпустили?

Сто двадцать.

Какой проект был самый любимый?

Самый любимый, как в семье, всегда самый последний — «Тур с Иванушками». Это логично, потому что как младший ребенок он нуждается в заботе. Если говорить о прошлом опыте, то, конечно, быть связанным с таким мощным проектом, как «Аватар», для меня очень лестно.

Какой был самым сложным?

Это был один из наших первых фильмов со Скрибой. Сенсация состояла в том, что лично Оливер Стоун приезжал в Москву представлять свой фильм. Но фильм не пошел, в прессе были неважные отзывы: не тот фильм, не в то время, не тот жанр, не тот режиссер. И сам Стоун, и его спутница — шведская модель — были половину поездки в плохом настроении, но потом мы всей командой отправились в Петербург, и там настроение у звездных гостей улучшилось (хитро улыбается). Но я все принимал на личный счет и копался в себе. Это было сложно: опыта нет, амбиции большие, успеха коммерческого нет. Я долго переживал, но все, что нас не убивает, делает нас сильнее.

«ВСТАНЬ РЯДОМ С ТЕМИ КТО УЖЕ ПРИУСПЕЛ, И ПОСТАРАЙСЯ ОТ НИХ ПОЛУЧИТЬ МАКСИМУМ»

Михаэль, у вас в фильмографии много исторических картин, и они все были коммерчески успешными: и «Союз спасения», и «Батальон», и «Сталинград», сейчас Monumental Vision работает над сериалом «Державин». Откуда такая любовь к русской истории?

Спасибо общеобразовательной базе МГИМО. Я даже хотел защищать кандидатскую диссертацию на историческую тему.

Скажите, а кто придумал любопытный ход с фильмом «Высоцкий», когда долго скрывался исполнитель главной роли?

Константин Эрнст. На тот момент Сергей Безруков был везде, у нас было ощущение, что публика от него устала и мы еще не успеем снять, как сформируется негативное отношение к фильму. Константин предложил: давайте так, привозим актера на съемочную площадку, закрываем его на грим и выпускаем только в нем. Получилось интересное маркетинговое решение, искусственно созданная интрига. Затем пришла идея устроить премьеру в Михайловском театре в Петербурге: темный зал, долго держим публику, затем резко свет, на сцену в полном гриме выходит Безруков с гитарой и начинает петь… Голос у него похож на голос Высоцкого… Через секунду весь зал в белом свете от вспышек… И все пытались понять: он или не он, сомневаясь на пару секунд. Был настоящий вау-эффект!

Вернемся в сегодняшний день. Компании Monumental Vision 3 года, и символично, что они совпадают с новым этапом в жизни страны и мира. Как вы считаете, сейчас вообще стоит ли строить кинобизнес? И как он может зарабатывать и приносить доход?

Конечно. В моей жизни кризисы — это всегда хорошо. Потому что там, где что-то заканчивается, что-то новое начинается. Так было с исчезновением из моей жизни моей Родины ГДР, так было с исчезновением Советского Союза. Одна дверь закрылась — масса других открывается. Теперь все зависит от смекалки, опыта, желания и готовности из этой новой ситуации извлекать полезное для себя и для страны, которой ты служишь, или для рынка, на котором работаешь.

Я не первый раз в своей жизни испытываю ситуацию бойкота. Уже в начале 90-х был объявлен бойкот советскому рынку, и все крупные киностудии с 91-го по 94-й год договорились не поставлять фильмы в Россию. Я единственный нашел студийное американское кино у того же Бодо Скрибы, потому что он был производителем, у него были права на распространение в Советском Союзе 56 блокбастеров. Я вытащил эти фильмы, нарушил всю идею бойкота и стал продавать огромный пакет из почти 60 фильмов Константину Эрнсту. Оттуда наше с ним знакомство. Это был эффект бомбы, поэтому я так уверен сейчас, знаю, что будет в ближайшие полтора года, и знаю, как действовать в этой ситуации. И скоро появится похожая ассоциация.

Кинобизнес — это рулетка?

Нет, это не рулетка, бизнес как бизнес. Кино нужно заниматься, когда у тебя есть ресурс. Не один фильм, а линейка, разножанровый пакет. Я смотрю с оптимизмом на зрительский ский успех фильма «Тур с Иванушками» — он стал лидером на всех онлайн-платформах. Фильм будет жить долго, уже пошел международный прокат в ОАЭ, Турции, ведутся переговоры с Индией, Сербией, Латинской Америкой, через несколько лет будет второй сезон продаж на телевидение. Есть много возможностей реализовать этот продукт.

Кроме того, сейчас в Monumental Vision на разных стадиях производства и разработки находятся более 10 проектов. Среди них три больших совместных проекта: с Индией («Миссия Ганг»), с Египтом («Отважные сердца»), с Беларусью («Операция Кровь»), два масштабных фильма для семейной аудитории с ожившими игрушками («Тайна детского магазина») и детенышем единорога («Эл»), три проекта, которые мы будем снимать на Дальнем Востоке («Сахалин. Остров», «Федорино море», «Залив счастья»), и, конечно же, наш флагманский проект, вокруг которого мы строим целую вселенную, — «Квази» (права на него нами приобретены у Сергея Лукьяненко на весь мир, и который мы, получив предложение делать за 20 млн долларов в Канаде, отказались снимать, так как наши «партнеры» поставили одно условие — убрать имя Лукьяненко из всех титров как человека, поддерживающего СВО).

Недавно Monumental Vision завершила съемки шпионской драмы «Берлинская жара» о зарождении атомного проекта СССР. В названии звучит столица вашей Родины. Расскажите, почему выбор пал на этот сюжет и когда мир увидит сериал?

Проект выйдет в 2025 году. Предположительно в апреле, но окончательное решение по дате еще не принято. Мы выбрали такую тему, потому что она актуальна сейчас по многим причинам. Большой интерес вызвал «Оппенгеймер». И представители отрасли нам говорили, что нужно создать свой ответ «Оппенгеймеру», выражали готовность помогать и действительно активно нас консультировали. Многие действия по сценарию происходят рядом с моим домом, где я живу в Берлине, в районе Панков. Во всем всегда есть что-то личное. Я очень хотел, чтобы когда-то я снял фильм не только в моем городе, но и в районе Панков, где каждый день гуляю. Но ни одна сцена не была там снята. Все снималось в Петербурге и Ленинградской области.

Михаэль, что привнесли в кинобизнес онлайн-платформы?

Платформы принесли индустрии новые площадки, где можно показать продукты. Они принесли деньги, некоторое смещение фокуса и творчества. Они увеличили число зрителей, ведь помимо денег мы делаем кино, чтобы его смотрели и любили. Но платформы принесли и ограничения, создали лишние институты проверки. На мой взгляд, раздулся институт редакторов, потому что платформы — это все-таки частные инвесторы, в отличие от телевидения, и страх у частных инвесторов потратить деньги не на то выше.

А господдержка сейчас — это необходимость?

Роль государственной поддержки нельзя недооценивать. Она играет огромную роль. Принято ее критиковать и рассматривать как форму цензуры. Но я лично так не считаю. Господдержка дает возможность реализовываться. Без нее это невозможно. На мой взгляд, государство очень щепетильно относилось и относится к тому, чтобы не дай бог получилось впечатление цензуры.

Если взять европейское кино, его вообще не было бы без господдержки, назовем это фондами и европейскими институтами в поддержку кино. В последнее время все убедились в том, какова политическая мотивация государств, которые выделяют эти средства. Мы видим, что снимают с программ фестивалей кино от соискателей в случае отказов делать политические заявления, когда от них это требуют.

Если сравнивать это с моим личным опытом относительно господдержки в России, то я бы сказал, что такого либерального подхода в другой стране я не встречал. Но сейчас модно ругать господдержку. Нельзя брать деньги и ругать одновременно: или не создавай кино, или создавай другое и ищи другое финансирование. Мне господдержка, наоборот, всегда дает свободу создавать фильмы и сериалы.

«В МОЕЙ ЖИЗНИ КРИЗИСЫ — ЭТО ВСЕГДА ХОРОШО»

Михаэль, а как вы относитесь к новым международным партнерам?

Европо- и американоцентризм в международной дистрибуции смещается в другие страны. Глобальный Юг набирает обороты. Появились новые международные объединения, такие как БРИКС, и они расширяются и становятся сильнее. Быстро развивается Индия, про Китай давно известно. Поэтому и наши усилия по реализации проектов на международных рынках следуют общей тенденции. Изменения и новые вызовы — это соль жизни. И лично для меня, десятилетия проработавшего на европейских и американских рынках, этот тренд является челленджем. Я раньше встречал азиатских коллег на кинорынках и конференциях киностудии 20th Сentury Fox, и в те времена эти новые рынки ни у кого вообще не были в фокусе внимания, их присутствие рассматривалось как дополнение, но теперь мы хотим изменить эту ситуацию. Мы не считаем, что эти рынки должны быть, как и последние 40 лет, добавлением к большому европейскому или американскому рынкам. Мы считаем, что новые игроки уже приобрели или приобретают самостоятельную силу, и хотим содействовать их развитию.

Вы человек мира, европеец, который представлял здесь американские студии. Какие черты есть у российского кинематографа и атавизмы, от которых хорошо было бы избавиться, а что есть выдающееся? Какое будущее ждет российский кинематограф в контексте мировой индустрии?

Я думаю, что российский кинематограф и сейчас, и последние 20 лет находится в поиске — куда двигаться, какие ценности воспевать, в поиске того, что было хорошего в прошлом и что может быть хорошего и лучшего в будущем. Пока непонятно. Но поиск — это самое прекрасное состояние в любом деле. Когда нашел, уже неинтересно. Это как сериал. С этой точки зрения наш кинематограф сейчас в великолепном состоянии.

БЛИЦ ВОПРОС НОМЕРА

Мой день начинается с завтрака.
Чтобы не выгореть, я не переусердствую.
Мужчина обязательно должен уметь быть лаконичным, скромным и добрым.
Женщина обязательно должна уметь быть лаконичной, скромной и доброй.
Если мне плохо, то думаю о хорошем.
Я не люблю в людях преувеличения собственной значимости и отсутствия юмора.
Я не люблю в себе все люблю.
Чтобы решить трудную задачу, советуюсь.
Если свободный час, то не помню такого.
Я радуюсь, когда в моем окружении все хорошо.
Кого из современников вы можете назвать лидером? Того, кто был на обложке первого номера журнала Leaders.
Кто обязательно должен стать героем Leaders? Женщина. 

Что бы вы у нее спросили? Как ей удалось стать лидером?

Какой фильм должен посмотреть каждый? Мой следующий фильм.