Когда вы впервые попали в Россию?
В 2001 году.
Что это были за ощущения?
Это были другие времена. Когда я только при- летел в Шереметьево, первое, что я увидел, – огромная очередь на паспортный контроль. Не очень приятные сотрудники, по-английски даже двух слов связать не могли. Приехал я в первую неделю ноября, было темно и такие сумрачные ощущения. Огромные пробки, пыльная дорога, дымящие старые машины – «Волги», «Жигули». Это была дорога от аэропорта до дома. На тот момент было такое, не очень хорошее впечатление.
Однако первые впечатления не всегда правильные, нужно все-таки смотреть шире. Обычно за негативными первыми впечатлениями скрывает- ся что-то хорошее, какая-то возможность. Многие люди обычно опираются на первые ощущения, но те, кто останутся, смогут обнаружить то, что скрыто на первый взгляд.
Могли вы тогда представить, что с этой страной свяжете свою жизнь?
Никогда в жизни! Однозначно, никогда в жизни! Мой отец тогда был только назначен представителем итальянского банка в России. Он работал здесь три года. А я приехал к нему в гости в первый раз. Вечером захотел немного погулять. Было около половины десятого, может, десять. У нас была квартира у метро «Октябрьская»: Калужская площадь, дом 1. Там дома для дипкорпуса, которые принадлежали УПДК. Поэтому там везде охрана. У меня были адреса заведений, куда я хотел сходить: рестораны, ночные заведения. Но как только я вышел, появились какие-то подозрительные люди, хотя это было прямо напротив Министерства внутренних дел. Поэтому в первый вечер я решил вернуться и сидеть дома. Конечно, уже потом, когда начинаешь лучше понимать ситуацию и окружение, мнение меняется. Но в первые два-три раза в Москве я вынужден был передвигаться с водителем-охранником, который меня провожал. Действительно нельзя было спокойно гулять. Один итальянец, который тоже приехал в Москву, советовал мне быть внимательнее, потому что у него украли даже ботинки, когда он гулял. А это были уже не девяностые, а 2001 год.
Когда произошел переломный момент – и вы поняли, что вам хочется здесь жить и заниматься делами?
Главный момент – когда у тебя появляются знакомые и друзья. Так во всем! Начинаешь понимать, с кем имеешь дело, что это за народ. Начинаешь понимать, что есть плохие и хорошие. Я начал дружить с большим количеством разных людей. Интересно было наблюдать за тем, как постепенно развивались отношения. В первое время они были более формальными, потом мы стали сближаться. Мы могли уже делиться друг с другом мыслями на разные темы, даже философские. Разговоры перестали быть поверхностными. Мне удалось увидеть настоящую жизнь, которая скрывается за внешней оболочкой. Так что первые дружеские отношения стали главным переломным моментом.
Но, конечно, мою жизнь всегда двигал бизнес. Мне нравилась идея здесь жить и работать. Обычно когда иностранец видел реальную жизнь в России, он сразу убегал. Но если ты останешься и найдешь что-то, это что-то будет только твоим, только ты сможешь это найти. Вот почему мне было важно смотреть внимательно за теми возможностями, ко- торые я мог здесь получить. Я искал в любых сферах.
Первая работа, которая позволила мне остаться в России – газета The Moscow Times. Я работал там с 2001 г. по 2005 г. Это был переломный момент. Мне стало интересно посмотреть на Россию за пределами Москвы. В столице на тот момент я уже адаптировался. Денег, чтобы поехать с водителем и охранниками, не было. Я уже привык жить один. Привез из Италии автомобиль BMW 320 (купе), который сам купил. За рулем этой машины я приехал в Россию в 2002 г. (смеется). На этой машине я передвигался по Москве, а когда появился проект «120 городов России», ездил на ней смотреть другие города. Для меня это было очень интересно. Я проехал Хабаровск, Владивосток, побывал на Байкале. Я начал путешествовать, смотреть филиалы, где выдавали микрозаймы для маленьких предпринимателей. Я одновременно и работал, и смотрел на российские реалии именно в регионах, не в Москве, узнавал, как живут там. Это было великолепное время – свободное. Ритм жизни был другой. Можно было вечером хорошо отдохнуть. Не было такого стрессового состояния, которое бывает у бизнес- менов, когда нужно постоянно двигаться. Я спокойно общался с разными людьми, посещал даже очень маленькие города. На Урале был в Нижнем Тагиле, в Камне-Уральске. Помню, когда приехал во Владивосток, там были открыты канализационные люки. Точнее, их просто не было. В то время часто так было. Особенно интересно было, конечно, узнавать, что люди из регионов думали о Москве, а еще смотреть, чем отличаются регионы и люди.
Вы очень помогаете российскому бизнесу. Хотелось бы задать несколько вопросов про Итало-Российскую торговую палату. Какие функции, по-вашему, она выполняет и должна выполнять?
Это хороший вопрос. Обычно институты торговой палаты межгосударственные. Сам институт палаты и его задачи интерпретируются по-разному. Как правило, он помогает иностранным компаниям освоиться в России. А также поддерживает экспорт иностранных предприятий в Россию. Более того, торговая палата решает вопросы итальянских или любых других иностранных компаний здесь. Факт в том, что мало российских компаний работает в Италии. Это не значит, что этим вопросом не нужно заниматься, наоборот, это говорит о том, что стоит обратить внимание на ситуацию. Причина того в том, что мало российских компаний инвестирует в итальянский рынок из-за отсутствия или негативного опыта. Предприниматели из России просто не знали, что такое итальянская система, что такое работа в демократической стране. Демократия – такое распространенное понятие. Всем нравится, когда о ней говорят. Но когда правительство меняется каждые три-четыре года, когда новые люди вынуждены брать на себя ответственность за решения предшественников, когда со сменой главы государства меняется стратегия страны, когда вы делаете крупное вложение, вам обещают одно, а потом говорят, что не давали этого обещания – такое вряд ли кому-то понравится. А случается это очень часто. Крупные компании потеряли много денег. Если бы торговая палата вовремя подключилась, она могла хотя бы предупредить о возможных рисках. Это одна функция, другая заключается в налаживании связей. Потенциал российского экспорта огромен. Италия экспортирует одежду, механику, России все это нужно.
На самом деле Италия – одна из последних европейских стран по диджитализации. Это очень грустно, потому что будущее за технологиями. В Италии же есть много людей, которые ни разу не делали покупку через интернет. Диджитализация в России развита гораздо больше. Здесь Россия может помогать Италии. Канал продаж – это самое важное. Не тяжело производить, важно понять, как продавать. Мы – как торговая палата – помогаем российскому бизнесу приобретать компании в Италии или сотрудничать с итальянскими производителями. Здесь речь идет не только о конкретной сделке, а о потенциале развития сотрудничества. Помимо традиционной функции торговой палаты – помогать итальянским компаниям, в качестве нашей дополнительной функции я вижу помощь российским. Я над этим работаю.
Я ездил на форум в Петербург. Говорил там с больше, чем пятнадцатью губернаторами напрямую. Они должны видеть во мне не контрагента, который может привести им итальянские компании, а возможность самим экспортировать товары в Италию. Но складывается ощущение, что эта задача не стоит у них в списке первостепенных. Над этим нужно работать, встретиться с российским экспортным центром. У них сейчас в приоритете агрессивный план развития. Сейчас мы пытаемся выстраивать с ними алгоритм работы. Но демократия – это всегда потенциальное ограничение. Вы должны понимать, что, как в любой институции, управляемой по демократическому принципу, мой мандат как президента представительства торговой палаты заканчивается через три года. У меня есть только три года, чтобы все это сделать. Надо еще всех убедить в том, что то, что мы хотим делать, правильно.
Когда мы обсуждаем это с российскими членами палаты, то все более-менее нас слышат, у них формируется мнение, которого они придерживаются. С итальянской стороны все немного иначе. У нас есть поговорка: если в комнате три итальянца говорят на общую тему, то получится пять разных мнений. И вы никогда не понимаете, кто за что. Но в этом и есть моя работа. Моя работа – управлять. Задача президента палаты – выслушивать все и находить консенсус, нельзя диктовать условия. С российскими членами проще. Благо, их в палате 50%. Если бы она была целиком итальянской, то это был бы кошмар!
Вы всего лишь несколько месяцев на посту президента. Успели уже что-то сделать на этой должности? Какие первые шаги вы планируете предпринять?
Я считаю, что помимо увеличения числа членов палаты, нужно заниматься налаживаем связей с губернаторами. Эти связи уже были, но их нужно обновить. Губернаторы сменились, нужно познакомиться с новыми. Я продолжаю работу, которая велась до меня, но кроме этого, я уже создал план развития. Он пока носит закрытый характер. Вы первые, кому я сейчас об этом официально рассказываю. План развития до 2021 г. – это результат обсуждения и с российской стороной, и частично с итальянской. Такие планы развития обсуждаются и с послами. Этот план развития очень инновационный. Ни у какой другой межгосударственной торговой палаты нет таких идей развития. Четыре основных направления. Первое – это фокус на малый бизнес. Мы с вами прекрасно поминаем, что нефтяным компаниям особой поддержки ненужно. У них есть прямая связь с «Газпромом» и «Роснефтью». Второе основное направление – это не только советовать, но и помогать конкретными действиями. Мы как торговая палата работаем в интересах 600 компаний. Мы построим зеленый коридор. Это будет большой логистический центр, который будет принадлежать Итало-Российской торговой палате. Он будет делать главную работу в экспорте. Маленьким и средним итальянским компаниям, которые захотят поставлять товар в Россию, больше не надо будет заниматься транспортом, логистикой, растаможкой. За них это будет делать торговая палата. Это позволит значительно уменьшить расходы. Мы будем работать от лица государственной институции, поэтому больше не будет никаких «серых» схем, условий, которые не- выгодны маленьким предпринимателям. Всю про- дукцию мы загружаем в большую фуру, которая едет из Италии в Россию, а потом обратно. Третье направление дополняет второе. Главная инновация – платформа E-commerce, которой будет управлять торговая палата. Мы будем развивать платформу благодаря правильной маркетинговой стратегии. Товары будут продаваться через новый, современный маркетплейс. Можно будет продавать товары, не волнуясь о проблемах с доставкой, не приезжая в страну. Это помогает в реальной жизни. Четвертая и главная тема – тема финансирования. Маленькие или средние предприниматели, которые работают с Россией, хотят импортировать сюда товары или строить итало-российские предприятия, встречаются с проблемой финансирования. Почему? Потому что одна сторона не может взять на себе все расходы, а у другой стороны возникают проблемы с банковской системой. Мы создаем фонд при торговой палате, который будет заниматься именно такими ситуациями – cross-border финансированием. В фонд будут вкладываться сами члены палаты, сами предприниматели. Дополнительно мы при- влечем финансовые институты – наши традицион- ные российские и итальянские банки. Это хороший инструмент, который даст импульс развитию бизнес-отношений между странами. Вот та программа, которую я планирую развивать в эти три года. Эти идеи легко реализовать, нужны только люди и деньги. У торговой палаты есть возможность привлекать эти ресурсы. Торговая палата – это институция, ко- торая существует уже 47 лет, и к ней есть доверие. Это доверие не было подорвано даже в сложные политические времена. Торговой палате доверяют и инвесторы, и предприниматели, и государство.
Расскажите про проект «Делимобиль». Когда его начали создавать, многие (и даже лично я) не очень верили в него. Были сомнения, но сегодня каршеринг благополучно развивается, и компания «Делимобиль» является ведущим сервисом. Насколько вы погружены в продет сегодня?
На самом деле в 2015 г. было желание запустить этот проект, чтобы доказать, что бизнес нужно развивать, несмотря на санкции. Не стану скрывать, когда на открытии проекта мы ехали по Новому Арбату с послом Италии, я был особо рад тому, что инвестиции идут даже во времена санкций. Этот момент был очень важным. Я и сам не был на сто процентов уверен в успехе. Много людей отговаривали меня от этой идеи. Боялись, что менталитет у русских такой, что будут красть машины, будут угонять. У всех была однозначная уверенность в провале. Но я верил в повышенный интерес к инновациям в России. Особенно в Москве. Я думал, что должны были развиваться новые тенденции в транспортном бизнесе. Начали мы очень скромно – всего лишь со ста автомобилей. И только когда мы получили первую прибыль, стали вкладывать в проект дополнительные средства. Увеличили парк машин до пятисот, потом до тысячи. Сегодня у нас почти одиннадцать тысяч машин. Мы лидеры рынка по количеству автомобилей. Москва – ведущий город по развитию каршеринга. Это значит, что я не только открыл собственный бизнес, но и открыл этот бизнес для страны, которая в него не верила. Это особенно интересно. «Делимобиль» – это мой ребенок. И как любой родитель, я отношусь к нему очень внимательно. Многие из моих сотрудников раньше работали в Uber, «Яндексе», в «Яндекс.Так- си». Многие из них моложе меня, они больше вовлечены в сферу диджитал. Я больше про оффлайн. Вместе мы создаем команду, которой гарантирован успех в обоих направлениях.
Ежедневно два-три часа своего времени я вкладывают в дополнительное развитие каршеринга. Я продолжаю в это инвестировать и буду продолжать еще два-три года точно, потому что я верю, что рынок будет развиваться и необходимо утроить парк «Делимобиля». Мы работаем уже в одиннадцати городах, но большой парк у нас только в Москве. В регионах пока слишком мало машин. Нам нужно иметь хотя бы по две тысячи машин в каждом городе. В любом городе России человек должен иметь возможность увидеть наш автомобиль перед сво- им домом. Когда это случится, можно будет говорить о достаточной развитости каршеринга. Пока это не так.
Насколько решение инвестировать в этот проект было обусловлено вашей любовью к автомобилям? Когда у вас появилась страсть автомобилям?
За руль я сел, когда мне было одиннадцать лет. Я люблю машины по двум причинам. Первая – это то, что машина олицетворяет свободу человека. Можно поехать когда угодно и куда угодно – человек сам решает. Свобода движения – это самое главное. Это психологический момент. Вторая причина – это то, что техника создается человеком. Красота автомобилей сравнима с искусством художников. Машины могут конкурировать с точки зрения мощности и надежности, но дизайн очень важен для автомобиля. Технологии – это очень интересно, особенно сейчас, когда появляются беспилотные автомобили. Интересно наблюдать, как кто-то делает ставку на технологические инновации, а кто-то продолжает больше внимания уделять эстетике. Кто все-таки выиграет? Думаю, любители автомобилей будут любить оба критерия.
У вас есть любимый автомобиль?
Это хороший вопрос. Больше всего я люблю ретроавтомобили. У меня есть коллекция. Я считаю, что самый красивый автомобиль, созданный за все время, – Fiat 500. Это дизайн, получивший успех во всем мире. Это однозначно самый лучший автомобиль мира. Я его никому не даю, я сам езжу за рулем, потому что машина уже старенькая; и ее нужно уважать и беречь. Я считаю, что Fiat 500 – часть имиджа Италии. Модель была сделана сразу после окончания Второй Мировой войны. С исторической точки зрения она представила развитие Италии после того темного военного времени.
Расскажите немного про ваше увлечение спортом. Как так получилось, что вы связаны с Федерацией самбо?
Я с детства занимался дзюдо, в Италии самбо в то время не было. Я считаю, что важно с самого детства заниматься спортом, в том числе и техникой защиты. Что касается самбо, то это больше связано с любовью к России. Самбо является единственным русским спортом. Очень интересна история самбо. Это была самооборона без оружия, которая позволяла сотрудникам полиции и разных служб, обычным людям защищаться от нападения, которое часто происходит с оружием. На мой интерес к самбо повлияли дружеские отношения с Василием Борисовичем Шестаковым. Он мой давний друг, я очень горжусь нашей дружбой.
Чтобы вид спорта был признан олимпийским, он должен быть везде. Самбо должно быть везде. И я сделал свой маленький вклад. Сейчас самбо развивается в Италии, признано итальянским олимпийским комитетом. Мне всегда интересно встречать других людей, занимающихся этим видом спорта. Сейчас во Владивостоке на форуме пил кофе, рядом сидел сын президента Никарагуа. Мы с ним заговорили о самбо. Представляете, мы и в Никарагуа помогали развивать самбо. Это радует. Это интересно и важно для меня. Этот вид спорта многих сближает.
Расскажите про вашу первую встречу с президентом нашей страны. Какое впечатление он на вас произвел?
Первый раз это случилось на мероприятии, посвященном опять-таки самбо, в Петербурге в спортивном комплексе «Юбилейный». Оно было организовано благодаря Василию Борисовичу Шестакову. Это было большое мероприятие по случаю специального чемпионата – Кубка президента.
У нас не было возможности долго разговаривать, это было просто быстрое знакомство. Но было очень интересно. Он человек очень сильный, и это видно по результатам его конкретных действий. В начале интервью я говорил вам о том, какое впечатление производила Россия в начале 2000-х гг., сравните с нынешней ситуацией. Это не исключительно его заслуга, конечно, он работает с большой командой. Без того, чтобы понять, что было и что стало, мы не можем оценить работу людей, которые старались, развивали страну. Когда вы ежедневно работаете, вы не замечаете тех изменений, которые происходят на улице. Когда вы иностранец, вы смотрите на все со стороны.
Грустно, что молодое поколение не знает, как было в те времена, двадцать лет назад они были слишком маленькими. Они видят только новую Россию и не могут сравнить с прошлым. Не могут оценить изменения. Это проблема нашего поколения, им не объяснишь, что двадцать лет назад это была совсем другая страна. Я сторонник того, что можно и нужно высказывать свое мнение относительно направления развития. Это далеко не самая легкая тема, и пресса не помогает, особенно иностранная. Financial Times выпустил статью о митингах в России и о том, что люди выходят на улицы из-за сложной экономической ситуации в стране. Пишут, что Россия находится в экономи- ческом кризисе. Потом выходит статья в Fitch, где пишут об увеличении рейтинга России по экономике. Издания, которые читают миллионы, пишут о том, что экономика в России в ужасном состоянии, в Fitch, который читают только инвесторы, пишут совершенно противоположные вещи. Более того, они доказывают цифрами, что экономическая ситуация стала намного лучше, чем раньше. На основании этого возникает вопрос к журналистам, на основании чего они распространяют информацию о кризисной ситуации в России, если этой кризис- ной ситуации нет. Развитие страны происходит благодаря работе президента и депутатов, но не без влияния иностранных инвесторов. Можно посчи- тать, сколько инвесторов могли бы рассматривать Россию для инвестиций, но передумали из-за этой статьи – восемь тысяч. Где те предприниматели, которые ездили в Петербург на форум? Почему они не писали? Нужно защитить Россию. Это не только защита, с точки зрения оружия, самолетов или бомб, но и репутация. Это задача не только правительства России, но и иностранных структур, которые заинтересованы в развитии бизнеса. Над этим нужно работать.
Какое отношение к президенту в Италии, ка- кой у него там рейтинг?
У нас исторически высокий рейтинг популярности Путина, потому что в Италии люди страдают от нестабильности политической власти. У нас каждые два года новое правительство. Это раздражает. Когда видна стабильность власти и хорошая динамика на протяжении двадцати лет, конечно, все думают, что хорошо было бы иметь такого президента, как Путин, в Италии. Как-то я обратился к полицейскому на площади Сан Пьетро в Риме, я спросил его, куда пойти, чтобы было поспокойнее, поменьше народа. Он поинтересовался, откуда я, не из Неаполя ли. Я ответил, что живу в Москве. Тогда он сказал, что если бы президентом в Италии был Путин, то все вопросы решились бы сразу. Если об этом говорит сотрудник полиции, значит, люди недовольны. Недовольные не только обыватели, но и представители власти. Конечно, Путин как лидер на мировой арене имеет определенный шарм. Он один из тех немногих глав государств, которые не просто сидят в кресле лидера, а являются лидерами по натуре. Ему неважно, президент ли он страны, президент ли компании или вообще на пенсии (надеюсь, что только через сто лет), он все равно лидер, лидер мнений.
Говорят, что российский и итальянский менталитет схожи. Вы разделяете это мнение?
Да, есть одна общая черта – говорить плохо о своей стране. Но есть и много других общих моментов, особенно с южной Италией. Это связано с историей. Люди жили в сложные времена, не было уверенности в следующем дне, поэтому лучше стараться жить именно сейчас. Это традиционно общее, что есть и в Италии, и в России.
Какое сильное качество отличает итальянцев от русских?
Трудно сказать. Русские очень разные – из Сибири или с Кавказа, например, так и итальянцы. Я думаю, что качество, которое есть у немногих итальянцев, но есть и у русских – это терпение, готовность начать с нуля. Мне кажется, что это и есть реальная сила. Только сильные люди могут начать с нуля.
Главное богатство России?
На сегодняшний день главным богатством России является ее лидер.
